Максим балмочных хоккеист. Максим Балмочных: жизнью доволен, раз в ней был хоккей. Что за бизнес

День рождения 07 марта 1979

профессиональный хоккеист, левый нападающий

Биография

Начинал играть в Липецке. С 1996 по 1999 год в «Лада» (Тольятти) - 70 игр, 18 голов, 6 передач.

В 1997 году входил в пятёрку самых перспективных молодых европейских хоккеистов, по версии журнала «Хоккей» и скаутского агентства «Red Ace», после Сергея Самсонова , Олли Йокинена , Максима Афиногенова и Эро Сомервуори.

Серебряный призер чемпионата мира среди молодёжи 1998 года. Стал лучшим в команде по системе «гол+пас». Вошел в символическую сборную турнира.

В 1999 году стал чемпионом мира по хоккею с шайбой среди молодёжных команд. По ходу турнира набрал 8 очков (3+6) в 7 играх став наряду с Максимом Афиногеновым лучшим в команде по системе «гол+пас». Вновь вошел в символическую сборную турнира.

На драфте НХЛ в 1997 году выбран 45-м командой Анахайм Майти Дакс.

Сезон 1998/1999 разделил между «Ладой» и командой «Квебек Ремпартс» в главной юниорской лиге провинции Квебек за которую в 21 матче забросил 9 шайб и сделал 22 передачи.

Сезоны 2000-2001 и 2001-2002 в основном провёл в фарм-клубе «Анахайма» «Цинциннати Майти Дакс» в АХЛ. В 88 матчах набрал 25 очков (12+13). Первый матч в НХЛ 19 января 2000 года против Даллас Старз. Первое результативное очко - голевая передача 29 января 2000 года в матче против Питтсбург Пингвинз.

Сезон В 2002-03 гг вернулся в Россию, где играл за «Северсталь» (12 матчей, 1+2).

6 июля 2002 года из «Анахайма» в «Нью Джерси» вместе с Джеффом Фризеном и Олегом Твердовским обменян на Питера Сикору, Майка Коммондора, Ж. Ф. Дампфуза и Игоря Поханку. Закрепиться в команде не смог.

В 2003-2004 годах снова за океаном в «Олбани Ривер Рэтс» (АХЛ, 45 игр, 5+9). В 2004-2005 годах - в ХК «Липецк» (высшая лига).

В марте 2006 года в середине второго периода в матче против хабаровского «Амура» Балмочных нанес серьёзную травму защитнику гостей Максиму Гусеву. ПХЛ сначала дисквалифицировала Балмочных на 8 игр. Но на повторном заседании приостановила и действие лицензии.

В связи с запретом играть за российские клубы, М. Балмочных перешел в чемпионат Белоруссии. Сначала играл за «Юность», а потом был приглашен в минское «Динамо». Максим Балмочных наряду с капитаном сборной Беларуси Олегом Антоненко стал лидером «Динамо», которое привел к золотым медалям, став с 13 очками (6 шайб плюс 7 результативных передач) лучшим бомбардиром плей-офф белорусской экстралиги. В марте 2008 года был дисквалифицирован на пять матчей за нападение на линейных судей во время встречи с могилевским «Химволокном».

Своей игрой, не востребованный на родине, привлек внимание тренеров национальной сборной Беларуси, которые подняли вопрос об оформлении Максиму Балмочных белорусского гражданства. В 2009 году согласился выступать за сборную Белоруссии войдя в список игроков, которые могут принять участие в Олимпиаде-2010 в составе сборной Белоруссии. Однако за сборную Белоруссии не выступал.

В мае 2007 года заключил контракт с новокузнецким «Металлургом». Однако уже в декабре 2007 года отзаявлен из команды решением тренерского штаба.

Вновь вернулся в минское «Динамо». Сезон 2008-09 гг начал в белорусской экстралиге в составе клуба «Гомель» затем опять перейдя в минское «Динамо».

До 13 января 2010 года выступал в КХЛ за минское «Динамо» (отзаявлен). Продолжил выступления в фарм-клубе минского «Динамо» «Шахтёр».

C октября 2010 года выступал в чемпионате Белоруссии за ХК «Брест». В июле 2011 года вернулся в ХК «Липецк» .

Некогда один из самых талантливых нападающих России делает специальное заявление, объясняет, почему его слишком жестко наказывали в России, и вспоминает самые кровавые моменты своей карьеры. Надо понимать, кто такой . После молодежных чемпионатов мира 1998 и 1999 годов он считался восходящей звездой мирового хоккея. У него были золотые руки, огромная скорость, и если бы карьера сложилась удачно, то страна бы разделилась на два лагеря: одни были бы без ума от трюков Павла Дацюка , а другие стали бы поклонниками Балмочных. Но Максим в какой-то момент остановился. Сам говорит, что из-за характера.

— Какой совет дадите игрокам, которые здорово играют на молодежном уровне и готовятся переходить во взрослый хоккей?
- Работать. Все время надо посвятить хоккею, но самое главное - найти своего тренера.

- У вас был такой?
- Даже два: мой первый тренер и Геннадий Цыгуров. Отношение Геннадия Федоровича ко мне не менялось, даже если я совершал неправильные поступки. Он всегда прощал, возился со мной, давал очередной шанс.

Вы сейчас взрослый человек. Уже можете объяснить, почему совершали такие ошибки, которые помешали вам раскрыться до конца?
- Главная ошибка - ранний отъезд в Северную Америку. Не надо было рваться туда так рано, стоило было еще поиграть в России. И ведь все указывало на то, что я поступаю неправильно.

- Например.
- Геннадий Цыгуров меня уговаривал. Потом, за день до отъезда, меня ограбили в Липецке, жестоко избили. Сейчас-то я понимаю, что это был знак, не стоит тебе ехать, но я к этому не прислушался. Америка не была моей страной.

- В бытовом смысле?
- И в этом тоже. Мне там жутко не хватало общения. Кроме того, приходилось играть в хоккей, который я ненавижу, когда надо тупо вбрасывать в зону, бить соперника и носиться по площадке. А это совсем не то, что я умею. Меня не этому учили. Сейчас я понимаю, что надо было поступить, как Дацюк. Он поехал туда уже сложившимся игроком, его в Северной Америке не стали менять, а меня хотели. Я был против.

Тогда вас можно было понять - молодой, горячий... Но ведь и во взрослой карьере случались эпизоды, которые трудно объяснить. В Цинциннати, играя за фарм-клуб «Анахайма», вы ударили соперника клюшкой и получили дисквалификацию на восемь матчей. Зачем вы клюшкой били человека?
- Это было во второй игре сезона. Надо отметить, что в первой я забросил две шайбы. Так вот, на меня сразу стали обращать внимание. Во втором матче их боец начал выводить меня из себя на точке вбрасывания. Что сказать... Ему удалось.

- Все было настолько серьезно?
- Случилась драка. Он, конечно, меня избил, ведь профессиональный тафгай. А я в ответ что-то руками сделал, что-то клюшкой. Не люблю проигрывать. Но были и плюсы из-за этого случая.

- Какие?
- Больше ко мне никто не подъезжал никогда. Там уж как себя поставишь. Правда, если бы этот бой случился сейчас, я бы себя так не вел.

- Почему?
- Да никакой пользы из-за моей грубой игры не было. Кстати, по такому же пути прошел и Александр Пережогин. У него немного другая ситуация, он в игровом моменте действовал излишне жестко, но там такого не прощают.

- Еще был эпизод в 2006 году, когда вы нокаутировали игрока «Амура», да так, что вас лишили лицензии игрока.
- Я с Максимом Гусевым, из-за которого меня наказали, уже позже в Белоруссии встретился. Извинился за тот эпизод. Но там была не столь однозначная ситуация.

- Про Высшую лигу тогда писали очень мало. Что случилось?
- Выезжаю на «пятак», меня толкает в спину защитник. Началась потасовка. Но тут ко мне сбоку приезжает другой хоккеист и бьет в лицо. Тут сами понимаете, шторки на глаза упали.

- Понимаю.
- Так вот я его догнал и ударил Гусева. Хотел его лицом к себе развернуть, но не получилось, и из-за этого удар получился жестким. Да и бил я в плечо, но промахнулся и попал в голову.

- А потом что было?
- Понимаете, я очень плохо помню, но не из-за давности лет, просто ситуация была уже такой, что находился в стрессовом состоянии. Помню, что со мной хотели на скамейке запасных разобраться, но меня увели в раздевалку.

- В России были случаи, когда на игру милицию вызывали.
- Кажется, нечто подобное было, но никаких последствий не случилось. Меня просто дисквалифицировали.

- При этом наказание было жестоким. У вас отобрали лицензию. Редко такое случается.
- Сначала мне дали 15 матчей, а уже потом отобрали лицензию на девять месяцев.

- Фактически оставили без работы.
- Но я сам виноват, что тут говорить. Да, это было несправедливо, но доказывать правоту с помощью кулаков неправильно.

Вот еще удивительные моменты в вашей карьере. Вы получали какие-то оглушительные наказания. Перед молодежным чемпионатом мира 1999 года был специальный приказ: никогда не приглашать вас в сборную. Затем отобранная лицензия.
- Это все из-за того, что я в Америку уехал. И не просто уехал, а со скандалом. У меня был действующий контракт с «Ладой», который в США не признали и разрешили мне играть в «Анахайме». Думаю, что тут мне этого не простили. Правда, Цыгуров в 1999 году не послушался и взял меня в сборную.

Если говорить о случае в Хабаровске, то непонятно, что вы вообще в 2006 году делали в Липецке. Человек, который поиграл в Америке, возвращается в Россию и может найти себе клуб в Суперлиге.
- Я ничего не искал. Вернулся же еще в 2005 году, но остался дома и играл за «Липецк» в Высшей лиге. У меня в то время ребенок появился, надо было помогать жене, так что уезжать никуда и не хотел.

Ваши попытки во взрослом хоккее закрепиться в топ-клубах тоже не увенчались успехом. Вы недолго были в Новокузнецке.
- Играл, когда там работал Сергей Николаев. Но затем дела у клуба пошли плохо, тренера убрали, пришел Борис Михайлов. Я тогда играть не мог, получил травму, но мне даже восстановиться не дали, сказали, что я не нужен.

Прочитал удивительное: хоккейный клуб «Липецк» расторгает с вами контракт потому, что команда теперь в ВХЛ, а там нужны игроки более высокого уровня.
- Настоящее унижение. Я это прочитал на сайте и был возмущен. Получается, команда укрепляется такими мастерами, что мне даже место в четвертом звене не найдется? Мне кажется, что в клубе просто испугались.

- Чего?
- Не секрет, что я пользуюсь авторитетом среди игроков и никогда не промолчу, если творится несправедливость, а это мне, кстати, и карьере вредило. Думаю, в клубе я просто был неудобен. При этом я переживаю за липецкий хоккей. Сейчас президент клуба хочет поднять команду, строится хорошая арена. И я надеюсь, что у него все получится, но, как часто бывает в такой ситуации, в окружении собираются разные люди.

На тренировках «Адмирала» встретил вашего партнера по молодежной сборной 1999 года. Андрея Никитенко не пугают расстояния, хочет играть.
- Нет, я заканчиваю.

- Вот это новость!
- Да, займусь бизнесом. Может быть, найду работу в детской школе. Не главным тренером, помощником. Для меня важно помочь липецкому хоккею, пусть не игрой. Я чувствую, что должен.

- Вы упомянули, что страдали из-за своих слов. Если бы время повернулось вспять, то когда бы промолчали?
- В сущности, мне больше всего повредили слова после чемпионата мира 1999 года, когда я сказал, что мы били канадцев, бьем и будем бить. Но их бы я и сейчас произнес. Та фраза погубила мою карьеру в Северной Америке. Тренер канадцев Майкл Бэбкок возглавил «Анахайм» и сделал все, чтобы я никогда не поднялся. Более того, специально портил мою карьеру. Как считаете, должен ли я был промолчать тогда?

- Нет, слова прекрасные.
- И я так думаю. Возможно, форма была некорректная, но смысл правильный. Ни о чем я не жалею.

- Вы уходите. В сущности, ничего не выиграв на взрослом уровне.
- А я свой карьерой доволен. Странно звучит, да? Но это правда. Я выходил на лед ради игры, получал удовольствие от того, что делаю. Пусть не было в жизни больших побед, но был хоккей.

Максим Васильевич Балмочных (7 марта 1979, Липецк, РСФСР, СССР) - российский хоккеист, левый нападающий. Воспитанник хоккейного клуба «Липецк». Завершил карьеру в 2013 году.

Биография

Начинал играть в Липецке. С 1996 по 1999 год в «Лада» (Тольятти) - 70 игр, 18 голов, 6 передач.

В 1997 году входил в пятёрку самых перспективных молодых европейских хоккеистов, по версии журнала «Хоккей» и скаутского агентства «Red Ace», после Сергея Самсонова, Олли Йокинена, Максима Афиногенова и Эро Сомервуори.

Серебряный призёр чемпионата мира среди молодёжи 1998 года. Стал лучшим в команде по системе «гол+пас». Вошёл в символическую сборную турнира.

В 1999 году стал чемпионом мира по хоккею с шайбой среди молодёжных команд. По ходу турнира набрал 8 очков (3+6) в 7 играх став наряду с Максимом Афиногеновым лучшим в команде по системе «гол+пас». Вновь вошёл в символическую сборную турнира.

На драфте НХЛ в 1997 году выбран 45-м командой «Анахайм Майти Дакс».

Сезон 1998/1999 разделил между «Ладой» и командой «Квебек Ремпартс» в главной юниорской лиге провинции Квебек, за которую в 21 матче забросил 9 шайб и сделал 22 передачи.

Сезоны 2000-2001 и 2001-2002 в основном провёл в фарм-клубе «Анахайма» «Цинциннати Майти Дакс» в АХЛ. В 88 матчах набрал 25 очков (12+13). Первый матч в НХЛ 19 января 2000 года против «Даллас Старз». Первое результативное очко - голевая передача 29 января 2000 года в матче против «Питтсбург Пингвинз».

В 2002-03 гг вернулся в Россию, где играл за «Северсталь» (12 матчей, 1+2).

6 июля 2002 года из «Анахайма» в «Нью-Джерси» вместе с Джеффом Фризеном и Олегом Твердовским обменян на Питера Сикору, Майка Коммондора, Ж. Ф. Дампфуза и Игоря Поханку. Закрепиться в команде не смог.

В 2003-2004 годах снова за океаном в «Олбани Ривер Рэтс» (АХЛ, 45 игр, 5+9). В 2004-2005 годах - в ХК «Липецк» (высшая лига).

В марте 2006 года в середине второго периода в матче против хабаровского «Амура» Балмочных нанес серьёзную травму защитнику гостей Максиму Гусеву. ПХЛ сначала дисквалифицировала Балмочных на 8 игр. Но на повторном заседании приостановила и действие лицензии.

В связи с запретом играть за российские клубы, М. Балмочных перешёл в чемпионат Белоруссии. Сначала играл за «Юность», а потом был приглашен в минское «Динамо». Максим Балмочных наряду с капитаном сборной Беларуси Олегом Антоненко стал лидером «Динамо», которое привел к золотым медалям, став с 13 очками (6 шайб плюс 7 результативных передач) лучшим бомбардиром плей-офф белорусской экстралиги. В марте 2008 года был дисквалифицирован на пять матчей за нападение на линейных судей во время встречи с могилевским «Химволокном».

Своей игрой, не востребованный на родине, привлек внимание тренеров национальной сборной Беларуси, которые подняли вопрос об оформлении Максиму Балмочных белорусского гражданства. В 2009 году согласился выступать за сборную Белоруссии, войдя в список игроков, которые могут принять участие в Олимпиаде-2010 в составе сборной Белоруссии. Однако за сборную Белоруссии не выступал.

В мае 2007 года заключил контракт с новокузнецким «Металлургом». Однако уже в декабре 2007 года отзаявлен из команды решением тренерского штаба.

Вновь вернулся в минское «Динамо». Сезон 2008-09 гг начал в белорусской экстралиге в составе клуба «Гомель», затем опять перейдя в минское «Динамо».

До 13 января 2010 года выступал в КХЛ за минское «Динамо» (отзаявлен). Продолжил выступления в фарм-клубе минского «Динамо» «Шахтёр».

C октября 2010 года выступал в чемпионате Белоруссии за ХК «Брест». В июле 2011 года вернулся в ХК «Липецк» .

Статистика

«До 15 июля надо было подписать контракт. А 10-го на меня напали». История хоккеиста Максима Балмочных

5 января 1999 года Максим Балмочных подхватил шайбу в центре площадки, прорвался к воротам с висящим на плечах защитником Брэдом Ференсом и бросил в ближний верхний угол – над плечом Роберто Луонго (сейчас играет свой 14 сезон в НХЛ, зарплата – 4,53 миллиона долларов в год). Со счетом 3:2 Россия выиграет у канадцев финал молодежного чемпионата мира, расстроив 13 тысяч зрителей на трибунах в Виннипеге.

Сейчас Балмочных 36. Последние два года своей карьеры он играл за Липецк в первой лиге, а теперь раз в неделю катается в чемпионате области. Мы созваниваемся, я спрашиваю, как называется его команда.

УВД, - говорит Балмочных.

- Вы в погонах?

Без подробностей, но да.

На вопросы о работе Максим не отвечает. Двумя кликами находится пресс-релиз УМВД по Липецкой области: летом 2015 года младший сержант полицейский-водитель Балмочных стал лучшим нападающим Всероссийских соревнований МВД по хоккею.

- Ваш последний клуб – «Липецк». Расскажите, что такое первая лига в хоккее.

Ну, я бы не сказал, что хоккей там сильно отличается от ВХЛ, что идет какой-то провал. Отличаются только условия вокруг хоккея.

- На выезд ездили на автобусе?

Да, а как еще? Самый долгий выезд был Набережные Челны – Уфа. 30 с лишним часов в автобусе, но я это воспринимал абсолютно спокойно. Я могу и трое суток в автобусе просидеть.

Только что летали с минским «Динамо», а тут из Липецка в Набережные Челны трясетесь в автобусе, живете в плохих гостиницах.

Да говорю – мне без разницы. Я настолько невосприимчивый к бытовым трудностям, что и спать в автобусе могу – и не считаю это проблемой какой-то. Вы думаете, я всю жизнь в хороших гостиницах жил? Мы в детстве в Москве ночевали в спортзале ЦСКА, в Челябинске жили в богадельне – 20 человек в одной комнате без туалета и душа. В общем, я не назвал бы себя таким изнеженным, что меня как-то испугала первая лига. Все нормально.

- Вы ведь и первый матч во взрослом хоккее сыграли за Липецк.

Да, в высшей лиге (этот матч случился в Открытом первенстве России – аналоге нынешней ВХЛ – прим. сайт). Это было 3 марта 1995 года, мне через четыре дня 16 исполнялось. Все получилось вдруг – просто перед матчем сказали: «Ты будешь сегодня играть». Я вроде даже голевую передачу сделал. Проблем с адаптацией особых не возникало, я уже тогда крепкий был: рост 183, вес 88.

- В 17 лет вам делали операцию на сердце. «Врожденный порок сердца» – звучит страшновато.

Ну да, звучит. Но там не было ничего критичного. Где-то немножко нерв неправильно работал – сердцебиение было учащенное, кардиограмма выглядела не очень хорошо. Операция длилась 10–15 минут: мне просто прижгли этот нерв. Было как: у меня случился приступ в середине ноября, 5 декабря я приехал в Миннеаполис, 6-го меня прооперировали, а 9-го уже стоял на льду.

В 18–19 лет вы забивали за «Ладу» 10 голов за 37 матчей. А потом стали забивать меньше. Как бы вы объяснили – почему?

Ну, когда молодой – у тебя такое огромное желание сыграть индивидуально: всех удивить и впечатлить девочку в восьмом ряду. А что было потом… Я к хоккею всегда относился не как к работе, а как к хобби. И играл я там, где хотел, а не там, где было нужно для карьеры. Как только хоккей перестал доставлять мне удовольствие, я ушел.

- Если бы вы серьезно строили карьеру, каких поступков избежали бы?

В Америку не поехал бы однозначно.

- В смысле – так рано не поехали бы?

Да, наверное, вообще бы не поехал. Мне надо было послушать Геннадия Федоровича Цыгурова – и не делать таких детских и горячих шагов, какие делал я. А я просто захотел – съездить в США, посмотреть, что там и как. Мне надо было заключить контракт с «Анахаймом» до 15 июля 1998 года. На 11-е число у меня был билет на поезд до Москвы, там я должен был сесть на самолет, улететь в США и подписать контракт. А 10 июля на меня напали в Липецке.

- Известная история. А кто напал?

Друзья детства, соседи мои, с которыми я рос в одном дворе. Наркоманы. Им денег не хватало – и пошли на такой поступок. Я же ходил домой со стоянки в одно и то же время одной и той же дорогой. В тот вечер почти дошел до своего подъезда, когда они из кустов выскочили.

Я не терял сознание, видел, кто бил. Били арматурой и железками какими-то, я руками закрывался, но все равно были рваные раны головы, 45 швов наложили. Друзья говорят, что я человек, которого в детстве в чан уронили, - знаете, как в «Астериксе и Обеликсе». То есть у меня не было сотрясения, не были сломаны руки, по которым тоже приходились удары. Единственное – была критическая потеря крови. Я сам поднялся в квартиру. Дома были все – отец, мама, сестра. И тут захожу я – от рубашки до ботинок все пропитано кровью. Стали обрабатывать раны, звонить в «скорую». За 40 минут, пока ехали до больницы, очень много крови потерял, пришлось переливание делать.

- Что они у вас забрали?

Сумку с документами. Цепочку еще сорвали золотую – и убежали. Я с того дня золото не ношу вообще. Я же с ними разговаривал потом. Это нападение планировали человек пять. Били двое или трое. Они мне во всем сознались, все рассказали сами. Ну, они же знали, что я их видел.

- Извинялись?

Конечно. Просили прощения. Я не держал на них зла и никому не мстил.

- Что с ними сейчас?

Один умер от передозировки, двое других влетели на трассе под ЗИЛ, один в речку нырял – сломал шею и утонул.

- Вы тогда попали больницу – и потеряли возможность дебютировать в НХЛ в том сезоне.

Да. Я пропустил момент, когда должен был подписать контракт с «Анахаймом»: прилетел почти на две недели позже, 25 июля. Сейчас понимаю: то нападение было звоночком – не надо было мне вообще в Америку. Но я все равно зачем-то отправился туда. Поехал в юниорскую лигу.

Вашим отъездом был очень рассержен Геннадий Цыгуров. Как так получилось, что через полгода вы оказались у него в молодежной сборной на чемпионате мира?

Когда я узнал, что Петра Ильича Воробьева в молодежке сменили на Цыгурова, подумал: «Ну, все – значит, меня не позовут». И тут приходит вызов. Меня агент спрашивает: «Ты, наверное, не поедешь?» А я так подумал: «Почему не поеду? Поеду». Я понял, что в юниорке просто прозябаю. И поехал. Сразу встретился с Геннадием Федоровичем. Как отец с сыном. Мне дорог этот человек, он ко мне хорошо относился на протяжении всего нашего знакомства. Я попросил его простить меня. Он сказал очень теплые слова – и простил. С его стороны это было такое сильное отцовское, даже библейское прощение. Меня очень впечатлил тот момент. Мы выиграли, я в финале шайбу забросил. И по окончанию турнира он забрал меня домой.

- Вы канадцам такой гол забили мощный.

Да, я пересматривал – не сразу, а через много лет. Интересно было. Гол хороший, конечно, но это все ерунда. Видели бы вы, как забивали за «Ладу» Тарасенко-старший, Безукладников, Злов. У них там такая компашка была – они делали с шайбой то, что сейчас Мозякин делает. Только видео не сохранилось, а на словах не перескажешь.

- Отыграв конец того сезона в Тольятти, вы снова уехали в Америку. Почему?

Агент мне говорил: «Надо ехать, надо ехать». Я и поехал. До этого дал интервью: «Били, бьем и будем бить канадцев». Попал к тренеру Бэбкоку в «Цинциннати». А Бэбкок не в 1999-м, а чуть пораньше был главным тренером молодежной сборной Канады. И он мне однажды сказал: «Знаешь, почему ты не играешь в НХЛ? Не потому, что ты не можешь. Просто я не хочу, чтобы ты играл».

- Подождите. Бэбкок правда так сказал?

Да, он произнес именно эти слова. Я поехал ведь только потому, что думал: не получилось подписать контракт год назад – надо пробовать сейчас. Да и Цыгуров тоже сказал: «Езжай, пробуй». Но я не знал, что в фарм-клубе «Анахайма» столкнусь с таким отношением. Первые 20 игр в фарме я раздевался на матч, но смотрел на игру со скамейки, не выходя на лед ни на одну смену. И в таком духе продолжалось три сезона. Тебе дают каких-нибудь шесть смен за игру. И что ты успеешь за это время сделать?

Майк Бэбкок в первый же год с «Анахаймом» дошел до финала, потом выиграл Кубок Стэнли с «Детройтом», дважды брал олимпийское золото. Фото: Getty Images

- Что вспоминаете о шести матчах в НХЛ за «Анахайм»?

Больших мужиков, у которых здоровье отовсюду хлещет. И непонятно быстрый и прямолинейный хоккей. В принципе, все то же самое, что в АХЛ, только на огромных скоростях. А мужики там правда громадные.

Эти мужики производили впечатление тех, кто набрал свою мощь не только на мясе, твороге и протеиновых коктейлях?

А американцы и канадцы этого никогда особо не скрывали. Когда я играл, там не было допинг-контроля – не только в НХЛ, но и в других профессиональных лигах США. Не уверен, есть ли он сейчас. Лига ведет бизнес. И ей без разницы – кто ты и что ешь. Ты кусок мяса, чья задача – играть, приносить деньги и не косячить за пределами льда, чтобы не подрывать имидж организации. На допинге ты или нет – всем все равно. Как в «Брате-2»: «Здесь все просто так, кроме денег».

- Вам предлагали что-нибудь употребить, чтобы тоже стать большим и сильным?

Мне это не надо. Говорю: для меня хоккей всегда был хобби. Стероиды используют люди, которые очень чего-то хотят, но не могут этого достичь. А мне удовольствие доставлял сам по себе выход на лед, сама игра. У меня не было цели куда-то пробиться. Я сейчас по понедельникам играю в хоккей на совсем любительском уровне – получаю те же эмоции и очень счастлив. Мне этого заряда хватает надолго. Плевать, на каком уровне я играю. Плевать, платят за это или нет. Мне везде интересно.

Вы застали в «Цинциннати» Илью Брызгалова, который известен тем, что сидел там почти пять лет, ждал своего шанса в НХЛ – и дождался.

Я бы так не смог. Илья просто уникальный человек. Вот он настоящий профессиональный хоккеист: у него была цель. Я помню, как первый раз его увидел. Дело было в Тольятти. Он – совсем еще молодой – подошел к основному вратарю Николаеву и сказал: «Сережа, в этом сезоне ты еще первый. А в следующем будешь у меня в запасе сидеть». Так и получилось. У него всегда было стремление. У меня этого не было.

После «Цинциннати» вы попали в систему «Нью-Джерси», отыграли в фарм-клубе год – и в локаутный сезон вернулись в Россию. Почему?

В «Нью-Джерси» все было замечательно. Но в команду, которая только что выиграла Кубок Стэнли, почти не было шанса пробиться из фарм-клуба. А на второй сезон начался локаут. Плюс у меня сын родился – были проблемы с визой для семьи, да и везти грудного ребенка на другой конец планеты не так просто. Была возможность остаться в АХЛ, были предложения в суперлиге, но я подписал контракт с Липецком. Да, это высшая лига, но я хотел одного: быть рядом с семьей. Мне не хотелось, чтобы только родившийся ребенок жил на чемоданах. Когда он подрос маленько – мы уже поехали в Минск.

- Но вот вы в высшей лиге два сезона играете за Липецк. Вы получали удовольствие от хоккея?

Конечно. Я в родном городе, играю в хоккей, рядом вся семья.

- И вы не зарабатывали столько, сколько могли бы.

А меня никогда не интересовало, какая сумма у меня в контракте. Я никогда не торговался. Меня в клубах спрашивали: «На какую зарплату ты рассчитываешь?» Я говорил: «Сколько дадите – столько возьму». В Липецке я начал бизнес налаживать, чтобы мои доходы не зависели от спорта.

- Что за бизнес?

Грузоперевозки, автозапчасти, автосервис. Это позволяло жить без хоккейных денег. Бизнес всегда держал меня на плаву. Я мог играть, где хочется. И меня не пугал уход из хоккея: я знал, что смогу кормить семью и жить нормально. Так что решение о завершении карьеры я готов был принять в любой момент – как только мне надоест.

Я раза четыре говорил с тренером Сергеем Николаевым – и каждый раз оставался под впечатлением. Вы у него играли в Новокузнецке – расскажите.

Сеич – шикарный человек, настоящий мужчина. Пока ты был во дворце, он тебя с утра до вечера учил и наставлял. Когда ты из-за такого пресса уже начинал нервничать, он это улавливал и говорил: «Если бы ты был для хоккея потерянным человеком – я бы с тебя ничего не требовал». Над моим местом в раздевалке Сеич плакат повесил: «Кому многое дано – с того и спрос». То, как он себя вел, вся эта острота в речи, - это ведь тоже психология. Когда эмоций в клубе не хватает, когда ты не можешь деньгами подстегнуть и замотивировать, приходится создавать напряжение словами. И это у него успешно получалось.

- Почему вы в Новокузнецке не задержались?

Порвал связки плеча. Пока восстанавливался, Сеича уволили. Михайлов подошел: «Езжай-ка ты, сынок, домой». Я же там играл в тройке с Егором Михайловым и Виктором Александровым.

- Александров тогда забил 20, Михайлов – 17, а вы – 1 гол.

Они простояли весь сезон на дальней синей линии. А мы втроем – Артем Тернавский, Раиль Розаков и я – корячились в обороне, освобождали им руки. Статистика-то этого не отражает. Я раз сказал, два сказал, на третий тюкнул по шапке одному и второму. Егор побежал папке жаловаться. Папка пришел к власти – и меня отправил домой. Егор просто в коленочках слаб оказался, характером не в отца. Я все это давно позабыл, просто сейчас вы спросили – и я вспомнил с некоторой нервозностью. Как к людям у меня к ним нет претензий. Все претензии у меня к ним были только на льду – и получили они тоже на льду, на тренировке.

- Сейчас общаетесь с кем-то из хоккея?

Связи ни с кем не поддерживаю. Мне реально некогда, времени вообще нету. Я ухожу из дома в шесть утра и прихожу в девять вечера. Работа, голова кругом. Сын растет.

- Сколько ему?

Уже 12. В школе отличник. В хоккей я Диму не отдал. Он с пяти лет занимался джиу-джитсу, смешанными единоборствами. Он сам по себе крупный – сейчас, например, рост 170, вес 56. И у него неплохо шло: свои бои обычно выигрывал нокаутами. Но слишком большой объем соревнований, сыну тяжеловато было – решили уйти. Сейчас уже два года в стендовой стрельбе – и у него получается хорошо. Я просто вижу, что это его. Он спокоен, уравновешен – все что нужно для стрельбы.

Когда звучит ваша фамилия, люди начинают вас жалеть: «Такой талант – и не раскрылся, закончил в первой лиге».

Меня ни капли это не задевает. Для меня важнее человеческие поступки, а не то, кто, как и где играет в хоккей. Что у меня удалось и не удалось – это все мое. Золотой, серебряной медалями молодежного чемпионата мира – горжусь. Тем, что играл в Тольятти, в Минске, - горжусь. Я бы расстроился, если бы люди говорили, что я обманывал и вел себя подло. А если говорят, что я в хоккее чего-то не смог добиться, всех голов не забил, - для меня это не трагедия.

Текст: Александр Лютиков

Фото: Getty Images; facebook.com/Maxim-Balmochnykh; hctraktor.org, hcbrest.com

Минское "Динамо" как минимум 5 ближайших матчей чемпионата Беларуси по хоккею проведет без одного из лидеров команды Максима Балмочных. По окончании четвертого поединка 1/4 финала в Могилеве против местного "Химволокна" (16 марта) динамовский нападающий ударил клюшкой обоих линейных судей, обслуживавших матч - минчанина Владимира Руфа и новополочанина Валерия Горяева.

Рукоприкладство разгоряченный форвард совершил пока главный судья встречи чех Милан Минарж, разбирая спорный эпизод, беседовал с капитаном "Динамо" Александром Журиком. Однако проступок хоккеиста не остался незамеченным. Инспектор матча Сергей Савицкий, бывший свидетелем эпизода, настоял на внесении соответствующей записи в протокол.

Предположительно, недовольство игрока вызвало решение лайнсменов, в результате которого "Динамо" в овертайме напряженного поединка с "Химволокном" осталось в меньшинстве. Судьи посчитали, что у минской дружины на льду оказался лишний игрок, и за нарушение численного состава гости были наказаны двухминутным штрафом. Он оказался роковым, поскольку могилевчане воспользовались удалением и забросили победную шайбу - 3:2.

"Я уважаю Максима как хорошего хоккеиста, однако закрывать глаза на учиненный им самосуд не имею права", - пояснил корреспонденту БЕЛТА ситуацию инспектор встречи Сергей Савицкий. Согласно регламенту "за физический контакт с судьями" хоккеист автоматически получит пятиматчевую дисквалификацию. Однако дисциплинарная комиссия может ужесточить наказание. Тем более, что в последнее время подобные нарушения в белорусской экстралиге участились. И это несмотря на то, что Международная федерация хоккея (IIHF), рекомендует бескомпромиссно бороться с хамством на льду. Тем не менее, даже довольно суровые минимальные наказания игроков почему-то не останавливают. Так, незадолго до плей-офф на судью напал форвард "Гомеля" Сергей Заделенов. На финишном отрезке регулярного чемпоната команда вынуждена была обходиться без своего лидера. И, возможно, именно по этой причине не попала в восьмерку лучших дружин, которая продолжила борьбу за медали.

29-летний Максим Балмочных будет серьезной потерей для "Динамо". Ведь год назад наряду с капитаном сборной Беларуси Олегом Антоненко он привел "Динамо" к золотым медалям, став с 13 очками (6 шайб плюс 7 результативных передач) лучшим бомбардиром плей-офф белорусской экстралиги прошлого сезона. Перейдя летом 2007 года в новокузнецкий "Металлург", форвард вернулся в Минск по ходу нынешнего чемпионата и стал ключевым игроком команды.

Вообще же неуравновешенность российского форварда неоднократно комкала его карьеру. В конце 90-х годов прошлого столетия Максим считался одним из самых перспективных российских хоккеистов, становился чемпионом мира среди молодежных команд и входил при этом в символические сборные мировых молодежных первенств. За океаном он пытался закрепиться в клубе НХЛ "Анахайм Майти Дакс", за который на протяжении 9 сезонов выступал белорус Руслан Салей. Однако его североамериканский этап хоккейной биографии ограничился в основном выступлениями за фарм-клуб "Анахайма" - "Цинциннати Майти Дакс". Этот отрезок карьеры оказался знаменателен скандальным инцидентом. В 1999 году во время матча за "Цинциннати" тогда еще 20-летний форвард, недовольный примененным против него грубым приемом, клюшкой ударил по лицу защитника соперников, нанеся тому травму (хоккеисту наложили более 15 швов). Максим был удален до конца игры, а затем получил 8-матчевую дисквалификацию.

Уже после возвращения из-за океана невыдержанность Балмочных привела к тому, что он оказался отстранен от хоккея практически на полсезона. Выступая во втором дивизионе чемпионата России за "Липецк", в марте 2006-го в матче 1/8 финала с хабаровским "Амуром" Балмочных грубо атаковал защитника Максима Гусева (в нынешнем году игравшего в гродненском "Немане") и нанес ему тяжелую черепно-мозговую травму. За это Балмочных также подвергся длительной дисквалификации, из-за которой пропустил значительную часть прошлого сезона. После истечения срока наказания нападающий долго не мог трудоустроиться, пока не был приглашен в минское "Динамо", с которым весной 2007-го выиграл "золото" чемпионата Беларуси.